ЧАСТЬ 2 Лицо второе: ОТ ВОЛЧИЦЫ

 

                      *            *           *

                            ЧАСТЬ 2

        Лицо второе:  ОТ ВОЛЧИЦЫ

 

                             ГЛАВА 1

 

Свое, я, детство помню, все ж, неплохо:

отец, был у меня, матерый волк,

и до последнего волчиного, он, вздоха,

был вожаком, в чем знал немалый толк.

Моя же мать,- была редчайшей шкуры

(от роду - белою, блондинкою была),

и в стае не было, ее, глупее, дуры,

(об этом далеко молва слыла).

Была глупа, но и красива тоже,

из-за нее, отец загрыз троих

сородичей, пытавшихся, похоже,

ее узнать поближе. На моих

глазах, происходила эта схватка.

Был слышен лязг зубов и хруст костей,

и, трижды, мертвою сжималась хватка

отцовских страшных волчьих челюстей.

К деревьям жалась в страхе тогда стая,

когда дрожащий, с пеной изо рта,

и весь в крови, от злобы, чуть икая,

отец обвел всех взглядом, свысока.

С тех пор, к моей мамаше, близко даже,

из волчьей стаи, подходить, не смел

никто. Отец им всем, в зверином раже,-

отбил охоту, кто ее хотел.

Но, там где красота, там рядом глупость,

и мать моя,- ярчайший здесь пример.

В одном двору,- ее сгубила скупость,

в курятнике, забыв про чувство мер.

И пала, от хозяйской там двустволки,

на шапку, шкуру подарив свою.

За это, много раз ругали волки,

мамашу, непутевую мою.

А я взрослела. Тело наливалось.

И вскоре, замечала уж не раз,

когда под утро, по росе купалась,-

прищур волчиных похотливых глаз.

Я унаследовала (так, совсем немного)

пятно белесой шерсти на челе.

Из-за него с ума сходило много

волков, не ровно дышащих ко мне.

И все бы ничего, коль не затея

отца,- за мать жестоко отомстить.

Не думая, что этим, не жалея,

всю стаю волчью, можно погубить.

 

                       ГЛАВА 2

 

Вожак повел зверей в конюшню ночью

(был пир горой и вкусный треск хрящей).

Никто из лошадей, кровавой ночью,

не смог дождаться помощи людей!

А через сутки, вновь все повторилось.

На этот раз,- на ферме был убой.

Рекой горячей, кровь свиная лилась,-

так за волчицу мстил папаша мой!

От страшной мести, вкус горячей крови,-

затмил рассудок вожаку волков,

и он позволил стае, сдвинув брови,

лечь отдохнуть среди, берез, стволов.

От вожака ошибки, волчья стая

погибла. Только забрезжал рассвет,

как бросились на нас собаки, лая,

от фермы, верно отыскав наш след.

 

          ПРОДОЛЖЕНИЕ  ГЛАВЫ 2

 

Нас били в рост, небрежно, хладнокровно,

со всех сторон ружейные стрелки,

и растянуть, успели, они ровно,

облавные охотничьи флажки.

И снег, от волчьей теплой крови, таял,

предсмертные конвульсии везде…

По лесу хор собак, набатом лаял,

нам не было спасения нигде.

«Беги,- сказал отец мне,- постарайся,

в кровавой этой бойне уцелеть.

Беги к ручью. В овраге там скрывайся,

а нам, в бою, придется помереть.

Коль выживешь, создай вновь волчью стаю,

чтоб не прервалась нашей крови нить.

А после, в тебя, верю я и знаю,-

за нас сумеешь людям отомстить».

Отец призвал волков всех уцелевших

собраться в круг его, и их повел

в последний бой, на ружия имевших

людей, внеся в их строй большой раскол.

Смешалось все: собаки, люди, волки,

и стало невозможно разобрать,

чьей кровью обагрился снег. Двустволки,

теперь в упор уж начали стрелять…

К ручью, я, подбежавши, обернулась,

отца, в бою стараясь отыскать.

Увидев же, всем сердцем содрогнулась,

(без слез об этом, трудно рассказать).

Я знала, что вожак мой разъярился,

(в бою он мог любому форы дать),

и я заметила, как в горло он вцепился

охотнику, позволил, что стоять,

слегка поодаль ото всех. Он главный,

видать, считался здесь среди людей.

Но и к нему пришел конец бесславный,

забывшему два слова: «Не убей!»

И в тот же миг, жаканов, злая стая,

взорвала волчью плоть. Отец упал,

в последний раз проклятья изрыгая.

(Все волчьи силы он в него отдал).

А я ползла, уткнувши морду в лапы…

Задав вопрос, и вмиг нашла ответ.

Я поняла, что нету больше папы,

и волчьей стаи нашей, тоже нет.

В тот миг, когда казалось мне, спасенье,

я обрела, поднявшись в рост свой весь,-

немного изменило мне везенье,-                                 

поблизости стоял охотник здесь.

Стоял небрежно, крепко сжав двустволку

и хладнокровно на меня  смотрел.

Мне не было тогда спасаться толку?

Здесь принять смертный час,- вот мой удел?

И я решила показать, что волки,

собак не хуже, могут смерть принять,

и опровергнуть все людские толки

о волчьей трусости. Мне стало наплевать,

и на охотника, и на его берданку.

Я, молча, повернулась и пошла,

переступив неспешно через палку

(и где в себе я столько сил нашла?)

Я каждый миг ждала, что выстрел грянет,

но все же, не склонила голову.

На завтра солнце для меня не встанет?

Взорвал дуплет ружейный тишину!

Вся вздрогнула, хотя и ожидала.

Но почему нет боли? Я стою…

И повернулась, морду оскаляя,-

держал ружье, охотник, в вышину.

И я ушла, чтоб завтра возвратиться

на место бойни. Вновь все посмотреть.

Но как, же волчьей стае возродиться,

кругом, кроме меня,- одна лишь смерть?!

 

                         ГЛАВА  3

 

Шли дни, недели… Времена сменялись,

а я бродила по лесу одна…

Все волчьи боги надо мной смеялись,

казалось мне. Бывало, - голодна,

ложилась спать. Но в снах, ночами, все же,

наказ отца, спать крепко не давал.

Как стаю возродить? В лесу, похоже,

здесь, из волков - никто не проживал.

Да, я была отдать себя готова

попавшемуся первому самцу,

чтоб волчье племя возродилось снова,

чтоб угодить погибшему отцу.

                *             *           *

Вдруг летним днем, под стрекот птичьей песни,

учуяв запах псины, я зашлась

мечтой о сладкой и жестокой мести.

С собакой встреча? Вот она! Нашлась!!!

Я обежала круг и затаилась.

Недолго мне собаку поджидать

пришлось. И очень скоро появилась,

она, не знавшая, придется, как страдать,

когда ее негромко хрустнет холка

под волчьим прикусом. Но, чтобы смерть не вмиг

ее настигла. Буду мучить столько,

сколь ни описано в рассказах людских книг!

Но, присмотревшись, поняла, не сука,

по лесу шла,- кобель ведь это был!

Такая между ног виднелась «штука»!!!

А он, надрывно, жалко, вдруг, завыл…

По нервам этот звук хлестнул, ударил,

и злость, куда-то, вмиг, моя прошла.

Осиный рой, как будто бы ужалил

сознание. Спасенье я нашла

в том плане, что отец уж перед смертью,

духовно завещал мне: «Возродить

вновь волчью стаю и коварной местью,

суметь за гибель стаи отомстить».

Теперь взглянула я уж по-другому:

кобель, хотя уже и был в летах,

но думаю, что форы дать иному

волку, он мог бы! Был широк в костях,

осанист. Вероятно, он, когда-то,

красавцем слыл в среде собачьих сук.

И взгляд свой, отвела я виновато,

чтоб женских, плотских, избежать мне мук.

 

               *              *               *     

Не раз с тех пор, за ним в лесу следила.

Казалось,- все узнала я о нем.

Где ночевал, куда ходил. Горела

от женской страсти, вся душа огнем.

Я мысленно давно переспала с ним,

взлелеяла в мечтах своих волчат.

(Главою стаи обращалась я к ним,-

когда я говорю,- они молчат).

И вдруг, не вышел с спозаранку утром

кобель из логова, как раньше выходил.

Он, поняла своим волчиным нутром,

в болезни, силами своими исходил.

Ждала. Терпела. Но когда однажды,

надрывный, жалкий вдруг раздался вой,-

я поняла, что случая мне дважды,

не предоставится сойтись с ним на повой.

И быстро по лесу охотою прошлась я,

косулю молодую задрала.

Трава лечебная, как, кстати, вмиг нашлася,

и волчью голову к луне я подняла,

и издала свой волчий вой. Понятно,

чтоб стало кобелю,- он не один.

А если честно вам сказать, приватно,

давно считала я его своим!

Походкой осторожной, очень тихо,

как на свиданье, я к нему вошла.

Он поднял взгляд. Ему так было лихо!

Я чуть живого там его нашла.

Пес, взгляда не отвел. И гордо даже,

чтоб смерть принять, от боли корчась, встал.

Но силы истощились в этом раже,

и он, вздохнув, в беспамятство упал…

                                конец 2 части \КРИВЕНКО И.И.