ЧАСТЬ 2
ГЛАВА 1
Совсем ещё юная девушка, сидя за рабочим столом, искоса, неприязненно наблюдала за своей начальницей. Юля, так звали девушку, пришла работать в это почтовое отделение совсем недавно. Встретили её неплохо. Она радовалась на первых порах тому, что попала работать именно сюда.
Раиса Марковна, с первого дня отнеслась к ней благосклонно. Помогала советами и, даже поставила ей отдельный стол. Не раз она хвалила Юлю за работу, говоря, что она схватывает всё на лету.
Через две недели Юля уже самостоятельно принимала входящую почту. Неприязнь к Раисе Марковне появилась после одного случая.
Как-то, принимая почту, её внимание, было обращено на письмо, на конверте которого стоял штамп воинской части.
«Раиса Марковна!»,- радостно обратилась она к своему руководителю, - «А на ваш адрес пришло письмо, причём из армии!»
К этому времени, Юля уже знала её домашний адрес. Не раз та приглашала её к себе домой, что бы познакомить со своей дочерью. Но Юля, откладывая визит со дня на день, ещё не побывала в званых гостях. Всё как-то не получалось.
Реакция начальницы оказалась неожиданной. Выхватив конверт из Юлиных рук, Раиса Марковна впилась в него взглядом. Столько неприязни и жестокости было в нём. Прошли долгие секунды, и начальник отделения связи, справившись со своими эмоциями, открыв ящик своего стола, бросила в него конверт.
С этих пор, входящую почту принимала Раиса Марковна исключительно сама, и не раз Юля замечала, как пополнялась стопка писем в ящике её рабочего стола.
***
За окнами стемнело. Рабочий день давно закончился, и все сотрудники разошлись по домам, но в отделении районного узла связи горит свет. Раиса Марковна не торопится домой. Сегодня ей просто захотелось побыть одной. Сославшись на срочную работу, она закрылась в своём почтовом отделении.
«Почему так получилось?»,- думала она, разглядывая толстую стопку писем с армейскими штампами. «Почему именно с нами? Где я не доглядела? Ведь наша семья считалась вполне благополучной. А теперь? Приходится стараться не попадаться лишний раз на глаза соседям. Ах, Тайка, Тайка! Что же ты наделала?»
Всё, казалось, шло хорошо. Всё, вплоть до выпускного вечера, после которого её дочь будто подменили. Она уже не была как прежде вертлявой и ласковой доченькой. Нет! Она превратилась в замкнутую, отчужденную, словно чужую, девушку, которая, как будто, жила в ожидании чего-то. И это “чего-то”, вскоре открылось, грянув, словно гром среди ясного неба.
Сначала эти письма с армии. Хорошо, что девочка Юля, показала ей первое письмо. Конечно, же, она не могла допустить, что бы оно дошло до Тайки. Какие ещё могут быть письма, когда нужно поступать в институт?! А они шли с завидной периодичностью, и Раиса Марковна замечала, как её дочь ежедневно справлялась о почте. Видимо она их ждала. А потом в руки попался армейский конверт, подписанный совсем другому адресату. Но Раису Марковну нельзя было провести. Ведь почерк-то, был один и тот же, что и на конвертах, которые пылились в её столе. Это письмо, как и последующие письма с этим почерком, постигла та же участь. Они стали немалым дополнением своих предшественников. А потом переписка прервалась. Казалось, пришло время вдохнуть с облегчением, но не удалось.
Заметив, что Тайка, после того как поест, частенько стала посещать туалет, Раиса Марковна заподозрила то, чего боялась больше всего на свете. И это, самое худшее, сбылось.
Как-то, после очередного приступа тошноты, она, взяв за руку свою дочь, насильно потащила её в женскую консультацию.
«Что ж, все хорошо», - сказал ей тогда врач. «Вас можно поздравить, скоро вы станете бабушкой!»
Вечером у них разразился настоящий скандал. Отец стучал по столу, а она, мать, кричала на свою любимую и единственную дочь, обзывая её самыми непристойными словами.
«У тебя есть выбор доченька, или мы прерываем твою ненужную несвоевременную беременность, или ты должна уйти из дома. Можешь жить, где хочешь и с кем хочешь!»
После этих слов, Тайка, вжав голову в плечи, тихо и молча пошла в свою комнату.
«Так-то лучше»,- проговорила Раиса Марковна, устало обращаясь к мужу,- «Теперь она одумается и всё образуется».
Но утром, комната их дочери оказалось пустой, а посредине стола на чистом листе бумаги, лежал ключ от квартиры.
С тех пор прошло более восьми месяцев, а дочь так и не вернулась. Конечно же, Раиса Марковна знала, где Тайка проживает. Ответ подсказывало ей солдатское письмо, и она, даже, один раз, что бы убедиться в этом, издали наблюдала, как её дочь заходила именно в тот подъезд, который указывался на конверте. Но это было давно.
«Как там она одна живёт? И на что? А ведь, ей скоро рожать, если конечно, она не одумалась» Эти вопросы, Раиса Марковна задавала себе не раз, но пойти к дочери было выше её сил.
«Я ведь, всё-таки, мать! Ни я, а дочь должна прийти и попросить прощения»,- неоднократно успокаивала она себя,- «Придет! Не сегодня, так завтра придет!»
Только дни проходили в рабочих заботах, вечера тянулись в опустевшей квартире недолгими и безрадостными разговорами с мужем, а Тайка всё не шла…
Бережно сложив письма обратно в стол, Раиса Марковна, тяжело вздохнув, встала, погасила свет и, закрыв отделение связи, сгорбившись, медленно пошла домой…
В её душе происходило противоречие материнской любви и материнского эгоизма. Это было даже не противоречие, а настоящая борьба. Какое чувство одержало победу, если бы мать знала, что именно сегодня, в этот ненастный вечер, её беременная дочь уезжает одна из родного города, что бы найти того, из-за которого и произошел весь этот раздор? Трудно сказать!
На выпавшем свежем мокром снеге, отчетливо выделялись в свете фонарей одинокие следы Раисы Марковны. А совсем недалёко, на расстоянии всего одного квартала, и в это же самое время, снег запечатлел другие, медленные и, можно сказать тяжёлые отпечатки женских сапог, ведущие к автобусной остановке. Судьба не сочла нужным, чтобы эти цепочки следов, принадлежавшие родным людям, в этот вечер пересеклись.
ГЛАВА 2
Сирота задумчиво смотрел на узкую горную тропу. Обнаружить его здесь было непросто, если не искать специально. Правда в худшем случае, и для отступления пути не было. Прошло более восьми месяцев, со дня его призыва в армию. Сирота быстро привык к укладам армейской жизни.
Он часто писал Тайке письма, но ответа от неё не получал. Его попытки, несколько раз послать ей письмо на свой домашний адрес, ни к чему не привели. Поэтому, по окончанию учебки, вопрос о прохождении дальнейшей службы по контракту, был решён без долгих раздумываний.
Да и с направлением на Северный Кавказ затруднений не возникло. Мало, какой дурак сам просился туда. Командование части, быстро дало ход поданному Сиротой рапорту.
По прибытию в новую боевую часть, его зачислили в группу разведчиков- корректировщиков в качестве радиста.
Вначале их было трое. Капитан, прапорщик и он, молодой солдат контрактник. Но после первого случайного боестолкновения, капитан погиб, а через неделю сорвался в пропасть прапорщик. Сирота, в обязанностях которого лежало донесение по рации в штаб группировки об обнаруженных бандах боевиков, остался один. Ему по рации приказали до прибытия старшего, продолжать вести наблюдение. Но в указанный район встречи, старший не вышел. Впоследствии Сирота узнал, что он попал в засаду боевиков.
Две недели Сирота работал один. За это время он обнаружил несколько бандгрупп. Короткое донесение в штаб, с указанием координат, и очень скоро, месторасположение боевиков, превращалось в кошмар. А затем зачистка десантом, долгое выжидание, и Сирота, осторожно пробирался к месту бойни, что бы пополнить свой небольшой съестной запас трофеями, после чего исчезал. И так до следующего раза. С едой было действительно плохо. Свой НЗ давно закончился, а пополнять его с каждым днём становилось всё труднее. В селения заходить нельзя, так как это было равносильно самоубийству, а зимняя природа не жаловала Сироту своими дарами. В ожидании старшего, он продолжал нелёгкую работу разведчика-корректировщика, причем, выполнял её весьма успешно.
Рация работала исправно, РЗУ (ручное зарядное устройство), хорошо подзаряжало аккумуляторы, подробная карта местности, доставшаяся ему от старшего группы, позволяла определять точные координаты. Судьба, своим капризом, или роком, превратила Сироту из обычного связиста-контрактника, в вольного разведчика.
Желудок, “подвывая”, просил пищи, но удовлетворить его просьбу, зная, что в рюкзаке осталось всего два сухаря, Сирота не мог. «Надо потерпеть до вечера, а потом, один можно съесть».
Что бы отвлечь себя от голода, он начал вспоминать. Это было очень хорошее средство, проверенное ни раз. И, как всегда, его мысли сразу устремились к Тайке.
«Чем занимается она теперь? Наверняка поступила в институт, веселится с подругами и друзьями».
Думая о ней, Сирота испытывал чувство горечи. Оно исходило от того, что она не ответила ни на одно из его писем. Разве нельзя было черкнуть хотя бы пару строк. Так, мол, и так, извини, но у меня другие планы на будущее. Давай забудем о том, что давно прошло. Ни одного письма. Ни одной строчки. И это вызывало обиду.
Вспомнилось, как он получал аттестат об окончании школы. На следующий день после разговора с Петром Аркадьевичем, Сирота стоял в коридоре школы и слышал, как учитель истории упрашивал директора выдать аттестат одному из выпускников. Директор был неумолим.
«Я проработал в этой школе много лет»,- говорил Пётр Аркадьевич,- «И ни разу не просил вас, о каком либо одолжении». «Эта моя первая просьба за всё время, и надеюсь последняя. Я не могу Вам рассказать почему, это не моя тайна, но ученику, о котором я вам говорил, действительно необходимо получить аттестат именно сегодня».
Сергей, понимая, что усилия учителя тщетны, отошёл от кабинета директора и стоял на лестничной клетке, уныло глядя в окно. Там и нашёл его учитель истории.
«Держи!»,- проговорил он, протягивая пахнущий свежими, еще до конца не высохшими чернилами, аттестат. «Поздравляю с окончанием школы и желаю успехов в службе. Я рад за тебя»,- и протянул для пожатия руку.
Это крепкое рукопожатие, вчерашний ученик запомнил хорошо. Оно было первым искренним, которое приходилось испытывать ему в своей жизни.
Воспоминания Сироты были неожиданно прерваны появившейся на горной тропе местной девочки. Ей было на вид лет одиннадцать. Она шла, подпрыгивая, и что-то весело напевала на своём языке. Но вдруг, остановившись, обратила взгляд в сторону обрыва.
Сирота понял, что привлекло её внимание в этом месте. Он видел там, на камне, на расстоянии вытянутой руки, красивый цветок. Это был один из первых распустившихся подснежников.
Девочка присела, а потом, опустившись на колено и, держась одной рукой за камень, протянула другую в ущелье, пытаясь, видимо, сорвать цветок.
И вдруг, камень, на который она опиралась, покачнулся и сорвался в пропасть. Девочка не удержавшись, вскрикнула и скрылась вслед за ним.
Как будто сжатая пружина, распрямившись, выбросила Сироту из его укрытия.
«Останься, пролетела в голове мысль. Ты погубишь себя».
Но Сирота уже был на краю обрыва. Присев и заглянув в ущелье, он увидел расширенные от ужаса глаза девчонки. Слабеющей рукой она держалась за выступающий камень. В тот момент, когда её пальцы разжались, и она начала сползать вниз, Сирота крепко схватил её за запястье.
«Не бойся. Держись. Сейчас я тебя вытащу»,- проговорил он, глядя в обезумевшие глаза девочки.
Через несколько секунд они стояли на краю обрыва.
«Разве можно совершать такие необдуманные поступки?»,- укоризненно проговорил Сирота. «Где ты живёшь? Далеко до твоего дома? Как тебя зовут?»
Но девочка, видимо, не могла отойти от испытанного только что ею потрясения. Её всю лихорадило. Она стояла и смотрела на него ничего не выражавшим взглядом.
Сирота, присев, наклонился и, сорвав цветок, виновника происшествия, протянул его девчонке.
«Пойдем, я тебя проведу немного»,- сам не зная, зачем это делает, проговорил он.
Девочка, осторожно взяв подснежник, протянула руку, указывая нужное направление.
Они прошли метров сто по горной тропе и свернули за поворот. Внизу, в долине находилось селение.
Сирота, протянул руку в сторону виднеющихся строений, а затем, переведя её на стоящую рядом девчонку, вопросительно посмотрел на неё.
Та, видимо понимая, что хочет спросить этот чужой человек, только что спасший её от неминуемой гибели, утвердительно кивнула.
«Иди»,- тихо проговорил Сирота. «Иди. Опасности больше нет. И пожалуйста, не говори никому обо мне».
Девчонка на несколько секунд крепко прижалась к Сироте, как бы высказывая ему этим свою благодарность, а затем, медленно повернувшись, пошла.
Несколько секунд Сирота глядел в спину уходящей девочки, а затем, быстрым шагом направился к месту своего наблюдения.
«Нужно срочно уходить отсюда»,- пронеслось в мозгу. «Срочно!»
Но уходить сейчас, было нельзя. Сирота посмотрел на часы, потом перевел взгляд на небо. Через два часа начнет темнеть. Два часа. Ему нужно здесь продержаться всего два часа. Но эти два часа судьба ему не подарила, посчитав такой подарок слишком щедрым.
Не прошло и часа, как из-за поворота показались люди. Много людей и они были вооружены. Сирота навёл бинокль и всё понял. Впереди шёл бородатый мужчина с автоматом наперевес. Левой рукой он держал за руку ту девочку, которая недавно была ещё здесь.
«Она всё-таки рассказала»,- с сожалением подумал Сирота»,- снимая автомат с предохранителя.
Горную тишину разорвали первые выстрелы, и даже один человек упал. Но после первой, же, автоматной очереди, Сирота понял всю безысходность своего положения. Да, он был отличным компьютерщиком и связистом. Со временем, из него получился бы хороший разведчик. Но как снайпер и боец,- он был никудышный.
Оценив расстояние, разделяющее его от боевиков, и прикинув, сколько у него осталось времени, Сирота расстрелял оставшиеся патроны по рации, и, отложив автомат в сторону, расстегнул нагрудный карман. Достав из него две фотографии и, задержав на них мимолётный взгляд, он быстрыми нервными движениями порвал их на кусочки и подбросил вверх.
«Мама! Тая! Простите меня за это, но вы не должны достаться им, даже на фотографиях».
Достав гранату, выдернув из запала чеку, Сирота, прижав её к сердцу, встал и сам направился навстречу своим врагам.
Они не стреляли, и спустя короткое время, он был окружен боевиками.
Посмотрев в их, оскаленные хищными улыбками лица, Сирота перевёл взгляд на девочку.
Та, опустив глаза, смотрела себе под ноги. В левой руке она всё ещё сжимала злополучный подснежник.
Повернувшись к ней спиной, чтобы превратить свое тело для неё в щит от осколков гранаты, Сирота раскрыл ладонь. Он видел, как исчезли улыбки тех боевиков, которые заметили, что находится в его руке. Они в ужасе попадали наземь. Раздался сухой щелчок и пошли долгие секунды ожидания.
Но, по чьей-то воле, или чьей-то халатности, взрыва не произошло. Запал оказался неисправным. И вместо несущих смерть осколков, Сирота почувствовал сильный удар по голове…
(конец 2 главы. Продолжение на следующей странице) Кривенко И.И.