СТРЕКОЗА ЧАСТЬ 2

               ПРОДОЛЖЕНИЕ СКАЗКИ

 

                 ПРОЛОГ

Мольбе, поклонников, внимая,

отбросив всё, продолжу я,

завесы тайны раскрывая,

про Стрекозу и про Шмеля,

 

свой небольшой и странный стих…

Пусть ненавязчив будет, тих,

мой голос. Все же я осмелюсь,

и, в глубине души, надеюсь,

 

что будет он для вас понятен.

Местами, может, неопрятен

в каких-то сценах для ханжи.

Коль так? Поправь, или скажи.

 

Но только просто, без издёвки.

Не надо применять уловки

свои, чтоб уличить во лжи.

Не нравится? Так отложи!

 

Есть много книг, что бы читать

(нельзя их все пересчитать).

Мешать не стоит тем, кому,

дальнейший сказ свой поведу.

 

              ГЛАВА  1

На улице поют метели,

трещат морозы, день за днём…

А у Шмеля еще не съели

запас съестной, что подо пнем

 

в уютной, теплой норке скромной,

лежит в кладовке под замком.

( Сюда хозяин ночкой тёмной,

приходит к Стрекозе тайком).

 

А, что кухарка? Округлилась,

она, на дармовых харчах!

С хозяйкой очень подружилась.

И, в солнечных уже лучах,

 

тепло природа ощущает.

Видать, конец скоро зимы!

Ничто несчастья не вещает

ни у Шмеля, ни у жены

 

его. Но только мне известно,

что перед бурею, всегда

стоит затишье. Скажу честно:

«Придет, сюда, скоро беда!»

 

Мужчинам, дам я, назиданье,

и, Вы, поймёте, что к чему:

«Коль ходишь к бабе на свиданье,-

не стоит забывать  жену!

 

На стороне, чтоб увлеченье,

она не замечала, знай,-

в постели удовлетворенье

ей поставлять, не забывай!

 

Когда же холодность заметит

она твою, уж, ты, поверь,

в отместку, может так ответит:

мужьям чужим, откроет дверь.

 

Коль в любодействе изменяешь

своей жене, то не забудь,-

ее в постели утешает

другой мужик, какой нибудь».

 

И тщетно думает читатель,

нося достоинство меж ног,

что, изменив жене, приятель,

сам, сможет жизнь прожить без рог.

 

                  ГЛАВА 2

И вот, втроем они расселись

за круглым праздничным столом.

Тепло! Все комнаты прогрелись,

камина, пышущим огнем.

 

Шмель, разливает по стаканам

искрящийся нектар хмельной.

Он собирал его недаром

с пыльцы, цветущей, луговой.

 

Нектар дурманит мозг и греет

бурлящую по жилам кровь,

а Стрекоза, от счастья, млеет:

«Нашла гостеприимный кров!»

 

Она, сидит, легко одета,

без лифчика и без корсета.

И вырез декольте глубок…

Давно, Шмеля, он взор привлек.

 

Как хочется своей лапищей

там поблудить, где за тряпищей,

две полусферы выглядают,

в соблазн, мужчину, загоняют!

 

А, Стрекоза, нарочно, словно,

поправив лапкой свою грудь,

Шмелю сказала: «Безусловно,

хозяйство, ты, не как нибудь

 

ведешь. Везде большой порядок!

Есть выпить что, чем закусить.

Меня, несчастную, меж грядок

пустых, нашел, и в дом впустить

 

позволил свой. Так пусть воздастся

тебе, родимый, по делам!»

«Ах! Как хочу тебе отдаться!

Да, видно, ты, не прочь и сам!»,-

 

подумала стряпуха, взором,

Шмеля, любовным, одарив.

Чтоб не быть изгнанной с позором

его женой, скорей раскрыв,

 

свои объятья, она нежно,

Шмелиху, заключила в них.

«Хозяйка, я тебя безбрежно

люблю, и знаю, что на фиг

 

тебе нужна. Трудом, же, честным,

хлеб, отработаю я свой.

Поступком, не смогу бесчестным,

покрыть позором домик твой.

 

Еще, любезная, скажу,-

от всей души благодарю!

То платье, что ты подарила,

 как видишь, я перекроила

 

и с радостью его ношу,

тебе, в нём, завтрак подношу.

Вдобавок, что еще сказать?

Позволь тебя поцеловать?!»

 

Красиво Стрекоза сумела

сказать и вмиг запечатлела

(прошу, читатель, не психуй),

Иудин грязный поцелуй.

 

Тут, шмель, вскочил, и женщин, сзади,

в свои объятия принял.

«Да, прекратите Бога, ради!»,-

обеих, он, поцеловал.

 

«Ну, может, хватит о работе?

Ты, Стрекоза, больная ей!

Благодаря, твоей заботе,

порядок, лучше стал вдвойне!

 

Давайте изопьем нектара,

ведь для него, (тут Шмель приврал),

я, с площади, почти, гектара,

пыльцы, цветущей, собирал!».

 

А что Шмелиха? Опьянела!

(Скажу вам честно,- крепок хмель!)

Представьте, и не разглядела,

соею лапою, как Шмель,

кухарку по груди погладил

и, как ни в чем, сел, вмиг, за стол.

Каков стервец! Как все уладил!

Жена, любовница и роль

 

заглавную, он, здесь играет.

Купается, как в масле, сыр!

Шмелихе невдомек! Не знает,

что еженочно, любви, пир

 

в кладовке, Шмель, ее, справляет

с кухаркой злыдней Стрекозой.

Двери, задвижку, открывает,

он тонкой, гнущейся лозой.

 

Ах! Если бы Шмелиха знала,

(представить страшно. Боже мой!),

как подло, Стрекоза, сплетала

интригу, за её спиной!

 

                   ГЛАВА 3

Закончились, зимы, морозы

и, оттепель, раскрыв зло пасть,

снег доедает. Уже грозы,

пытаясь насладиться всласть,

 

нет-нет, да прогремят победу

над уходящею зимой.

И, сельскому, не надо деду

на ноги валенки, порой,

 

натягивать, кряхтя надсадно.

Он их сменил на сапоги.

У деда, на душе отрадно.

Ему, ты, Боже, помоги!

 

Ведь, у него, с весны, приходом,

всегда, заботы, полный рот.

За покосившимся, чуть, домом,

вовсю чернеет огород.

 

Ой! Что со мной? Я извиняюсь

и более не повторюсь.

Весной увлекся сильно. Каюсь!

Сейчас к героям возвращусь.

 

Я опускаю, как природа

сменяла медленно наряд,

как в поле, что за огородом,

уже пестрел, цветов, отряд.

 

Трава зеленая повсюду.

Тепло! Растет всё и цветет!

И, выйдя в первый раз наружу,

Шмель, пробный, выполнил облет.

               *         *        *

Попробуй-ка заснуть ночами,

когда в душе покоя нет.

Лежишь с открытыми очами

и, тщетно ищется ответ

 

в вопросах. Лишь одни догадки

сплетают ребусный узор.

Ах, как они противны, гадки,

несут несчастье и позор!

 

Вот и в душе нашей Шмелихи,

вселился полуночный страх.

И счастье, из-за поварихи,

уже предчувствует свой крах.

 

Укрывшись одеялом, рядом,

спокойно Шмель, её, лежит.

А, у Шмелихи, пот, льет градом,

и тело, в нервности, дрожит.

 

Но ведь должна, же быть причина,

что сможет это объяснить?

Какая горькая кручина

спокойно не дает ей жить?

 

Читатель, помнишь назиданье?!

Его, я, кратко повторю:

«Коль ходишь к бабе на свиданье,-

не забывай жену свою!»

 

А наш герой, советом дельным,

видать, всецело, пренебрег!

И, делом, занявшись не пыльным,

Шмелихе, видно, не сберег

 

мужскую силу. Всю, ночами,

кухарке, стерве отдавал.

Её, он, телом и речами

ласкал. Представь - не уставал!

 

Бывало, вместе с петухами,

кричавшими заре, “Привет!”,

Шмель прекращал творить ночами,

с любовницей “кордебалет”.

 

             *          *          *

И снова ночь. И вновь тревоги,

и, сердце бьется вперебой.

Под одеялом мерзнут ноги,

противно на душе, хоть вой.

 

С собою справилась Шмелиха,

сосредоточилась она

и, в памяти, неспешно, тихо,

припомнила, причем сполна,

 

всё, что совсем недавно было.

С работницею Стрекозой,

их, трое, в этом доме жило,

не нарушал никто покой

 

семейный их. Стряпуха, чинно

готовила еду для всех,

да убиралась. Жили мирно,

и часто раздавался смех

 

их за столом, когда садились.

Болтали просто, пили чай.

Со Стрекозою подружились,

причем, как будто, невзначай.

 

(Ведь та, без дела не сидела,

и повседневной суетой,

симпатию, внушить сумела,

своею лживой простотой.)

 

Шмелиха, как то, в день рожденья,

в сентиментальности была,

и Стрекозе, за угожденье,

своё, ей, платье отдала.

 

И, даже место для ночлега,

в кладовке, где еда была,

ещё до выпавшего, снега,

кухарке, место отвела.

 

Да, очень быстро, повариха,

ключ, от кладовки обрела!

Себя, вначале, вела тихо,

покой, хозяйки, берегла.

 

Но время шло. Шмелиха стала

за Стрекозою замечать,

что та, как прежде, перестала

её любезно привечать.

 

Об этом дерзком поведенье,

супругу, мужу своему,

пожаловалась. Нераденье,

кухарки, видно ли ему?

 

Но тот, лишь отмахнулся лапой.

«Да, что ты, жёнушка моя?

Стряпуха ходит “тихой сапой”,

тебя боится как огня!

 

Ну, было на душе тоскливо…

Критические дни пришли…

Смотри, как мы с тобой, счастливо,

и беззаботно зажили!

 

Не стоит обращать вниманье

по мелочам на Стрекозу.

А, хочешь, дам ей назиданье,

чтоб не была “бельмом в глазу”,

 

и пред тобою не крутила

своею задницей. Поверь,

еду, коль, вкусной не варила,

давно б, ей, указал на дверь!»

 

Но, случай, этот, был не первый,

и, к сожаленью, не второй.

Кухарка становилась стервой.

Необходимо принять бой,

 

чтоб защитить очаг семейный,

и показать, кто в доме власть!

Иначе, Шмельный мир, удельный,

в тартарары, готов был пасть.

 

А, Стрекоза, наглела больше.

На дармовых, она, харчах,

ленивей, становилась, толще.

А, Шмель, вот, почему-то, чах.

 

Уж до того дошло, - перечить

Шмелихе, стала Стрекоза.

(Вместо того, что бы приветить

и скромно опустить глаза.)

 

Все чаще раздавался, дерзко,

кухаркин смех во всем дому.

Она, больнее, даже мерзко,

пыталась “укусить” саму

 

хозяйку дома, упрекая,

что нету у нее детей.

При этом, нагло поправляя,

большие груди перед ней.

 

Пожалиться, Шмелю, Шмелиха,

пыталась уже много раз

на Стрекозу. Чтоб смог, он, лихо,

ей указать на место, враз.

 

Но Шмель, на жалобы, скривлялся,

жену, он, гладил по спине

и, бдительность её пытался,

скорее усыпить в вине.

 

Шмелиха, может быть, смирилась,

простив кухарке наглый тон.

Со временем, глядь, помирилась,

но, дело, видите ли, в том,

 

что комплименты, муж, ночами,

как прежде, ей не расточал.

В постель с “потухшими” очами

ложился. Говорил: “устал!“

 

Любовью с ней, не занимался,

и, даже просто, не ласкал.

Шмель часто, лживо отпирался,-

мол, простатит его “достал”.

 

Какая женщина поверит

тому, что муж, ей говорит

такое?! Ведь всегда проверит!

иначе, вместе, им, не жить.

 

Вот и Шмелиха “прокрутила”

всё, в доме, что, произошло

с приходом Стрекозы. Сравнила…

Решила: «Видно зло вошло

 

с прибившейся в услуги мразью.

С поличным, нужно их поймать,

чтоб не облить напрасно грязью,

и честь, свою, не замарать!

 

А коль поймаю любодеев,

им, точно, больше здесь не жить!

Их в двери, в шею, как злодеев,

чтоб знали, как меня срамить!»

 

                     ГЛАВА 4

Закончен ужин. Время к ночи.

Шмелиха, вот уж с час лежит

в постели, прикрывая очи,

и глубоко, как будто, спит.

 

Но, каждое она движенье

улавливает. Шмель прилёг

с ней рядом, и через мгновенье,

уже храпит. «Ну, как он мог?

 

Как смог решиться на измену?»,-

роятся мысли в голове.

«Не знал супруге, своей, цену?!

Попался в сети к Стрекозе?

 

А может “накрутила” лихо?

Чего-то я  не поняла?»,-

и сделав сонный вид, Шмелиха,

супруга нежно обняла.

 

Жены, объятья, Шмелю, только,

сейчас, как видно не нужны.

Из них он вывернулся ловко,

и продолжает видеть сны.

 

Часы давно пробили полночь.

Шмелиха не “смыкает” глаз.

Лежащая, с ней рядом сволочь,

нарочно кашлянула раз,

 

проверив, спит жена ли? Крепко?

(Не зря Шмель зелье подсыпал

ей в чай. Кому то, это мерзко,

другой, пример, уж, перенял).

 

«Все тихо! И не отозвалась.

Да, разве это в первый раз?!

Скорее к той, что дожидалась,

и не сомкнула еще глаз!» 

 

          *          *            *

Себе позволю отступиться,

мужчинам, назиданье дать.

А жёны, могут отлучиться

на кухню, что бы подождать,

 

покуда Шмель перебирает

поспешно лапками. Бежит,

он на свидание, не знает,-

Шмелиха, что, вослед спешит.

 

Не будет ревностью мучима

жена, коль скажешь два словца

ей с лаской. Глядь, ушла кручина,

и глупенькая,- как овца.

 

Любовным делом заниматься

с супругою, сам Бог, велел!

А коли так, то отпираться,

не будешь, если заимел

 

на стороне, еще зазнобу,

(к примеру, ту же Стрекозу).

Что ж, развлекайся. Слава Богу!

На задний план, только жену

 

отодвигать не стоит. Право!

Пословица совет дает,

что ласковый теленок (браво!),

всегда двух маточек сосёт.

 

Быть может ваше приключенье

(от зависти, иль, в пересуд),

заметят и, для наслажденья,

жене с улыбкой донесут.

 

Но, вам не страшен гнев супруги.

Не скажет она: «Вон за дверь!»

“Доброжелателей”, потуги,

напрасны будут все. Поверь!

 

Жена, ведь знает, что любима,

желанна, вами, по ночам.

Душою, женщина, ранима,

любовь, читает по очам,

 

которые её лелеют,

считают лучшею из всех.

И недругов, что ссору сеют,

она воспримет только в смех.

 

Конечно, можете советом,

моим, всецело пренебречь.

Тогда, готовьтесь к лжеответам,

и головы, вам, не сберечь.

 

Кого же, жизнь не научила

моих героев дорогих,-

пословица тем говорила:

«Дурак, учился на своих

 

ошибках». А пока, вернёмся

к тому, что я писал в хмелю.

Над Стрекозою посмеёмся,

иль, посочувствуем Шмелю.

         *          *           *

Конечно же, Шмелиха знала,

куда муж стопы направлял.

Надежду в клочья разорвала

действительность,- Шмель загулял.

 

И, как разведчик в масхалате,

она, тихонько, вслед за ним,

крадучась шла, в одном халате,

за любодейцем “дорогим“.

 

Печаль, глаза ей застелила

и, все ж, решившись на вражду

с прелюбодейцами, схватила

тяжёлую сковороду,

 

висевшую на видном месте.

С оружием, была теперь

Шмелиха. «Коль, застану вместе,

обоим укажу на дверь!

 

Ишь, подлецы! Дошли до думок,-

для сна, мне зелье подсыпать.

Все Стрекоза! Ведь мой придурок,

такое, никогда бы знать

 

не мог». А, вот уже кладовка,

и даже, дверь не заперта.

Шмелиха отворила ловко

её немного и, мертва,

 

на полпути остановилась.

Немудрено остолбенеть,

в кладовке, видя, что творилось.

Так даже можно умереть!

 

Шмелиха слышет шёпот страстный.

То, Стрекоза, раскрыв уста,

Шмелю на ухо: «Мой несчастный,

твоя супруга так толста!

 

Теперь, не долго дожидаться.

Её, мы, скоро изживём.

Нас, двое, здесь должно остаться,

и мы прекрасно заживём!»

 

Спокойно, как такое слушать?

Толкнув, Шмелиха, настежь дверь

открыла. Её слезы душат.

«Ну, как же дальше жить теперь?»

 

Дверные петли, даже звука,

предательского, не смогли

издать. Все смазаны. Без стука

Шмель заходил, что бы могли,

 

любви, утехам, предаваться,

пока Шмелиха крепко спит,

два лицемера. «Что же, драться?»,-

набатом в голове стучит

 

вопрос. Любовники во страсти

зашлись, не ведая, что пасть

дух мщения, открыл. Напасти,

Шмелихи, не должны пропасть?

 

За всё, когда то, поздно, рано,

но все ж, придется отвечать,

и головою, любви драма,

нас, плаху, просит увенчать.

 

Дрожа, Шмелиха, побелела

и, видя мужа с Стрекозой,

по заднице его огрела

чугунною сковородой.

 

Наш Шмель вскочил, все понял сразу,

к ней  в ноги бросился: «Жена!

Бей Стрекозу! Убей заразу!

Во всем виновна лишь она!

 

Пока ты мирно отдыхала,

пришел я, чтоб проверить снедь.

Ты помнишь, как подозревала

ее в халатности? Так ведь,

 

не зря! Нашел я недочёты!

А как нашёл, так Стрекоза,

разделась догола, чтоб счёты

свести со мной, и мне глаза

 

запорошила. Я не понял,-

одежду начала срывать

с меня. Проверкой, видно донял.

Шмелиха! Верь! Мне, что скрывать?!»

 

Но та, раздумывать не стала.

Со сковородкой- лапой взмах…

Шмелиха, мужа “приласкала”

по голове и сразу в пах,

 

ещё добавила герою,

уже спокойно, не дрожа.

(У нас, сковорода, порою,

бывает, пострашней ножа).

 

Шмель на пол пал и лапки кверху.

Он без сознания лежит.

Его подруга в страхе,- сверху

Шмелиха, на неё глядит.

 

И Стрекоза, спасая шкуру:

«Не виновата, я», кричит,-

«Он сам ко мне пришел! И дуру,

сумел спросонья соблазнить».

 

Но, встретив взгляд, неумолимый,

хозяйки, - поняла она,

что вот он миг, неповторимый

к спасению. Шмеля, жена,

 

на полпути остановиться

не в состоянии теперь.

«Бежать… Спасаться… Испариться…»

Миг! Хлопнула входная дверь…

 

 

Среди разбросанной одежды,

Шмель, молча, на полу лежит.

Пропали все его надежды,

здесь мирно с Стрекозою жить.

 

Очухался он, что-то млеет…

Лобзает ноги Шмель, жене.

Мне кажется, что он, сумеет,

наладить мирный лад в семье…

 

               ГЛАВА 5

Прокапал ночью дождь холодный,

а солнце, не взошло, пока.

Неподалёку пёс, голодный,

завыл, поджав свои бока.

 

В прохладе утренней, тревожно

дрожит и плачет Стрекоза.

«К Шмелю вернуться, невозможно»,-

и лапкой, вытерев глаза,

 

сидит в раздумье одиноком.

Нагая…  «Почему судьба

так обошлась со мной жестоко?!

По мукам, лишь, одна ходьба!

 

Хоть хорошо, никто не видит,

меня, в столь ранний утра час.

Шмелиху, буду ненавидеть!

Ей, отомщу! Пусть не сейчас!»

 

Но, веточки дрожит конечик

смородиновой. Там сидит,

большой зелёненький кузнечик,

и с вожделением глядит

 

на Стрекозу. А та, сконфузясь,

(её поймете, может вы),

скорей листочком обернулась

в том месте, лоно, где любви.

 

И лапками, прикрывши груди,

смущённый сделав вид, молчит.

«Да, ладно! Что, ты? Хватит! Будет!»,-

Кузнечик тихо говорит.

 

Супружница! Внимай совету,

и сковородку под рукой,

всегда держи, что бы к ответу

могла ты привести порой

 

того, в любви, кто часто клялся

и восхищался по ночам.

Но вдруг, нечаянно попался

в тенёты. Коль не может сам

 

с неволи выбраться, поможет

чугунная сковорода.

Удар ее, мужей, приводит,

неверных, в чувство навсегда!

                          Конец второй части.\КРИВЕНКО И.И